Па́вел Петро́вич (20 сентября [1 октября] 1754, Летний дворец Елизаветы Петровны, Санкт-Петербург — 12 [24] марта 1801, Михайловский замок, Санкт-Петербург[1]) — Император Всероссийский с 6 (17) ноября 1796 года, великий магистр Мальтийского ордена, сын Петра III Фёдоровича и Екатерины II Алексеевны.
Павел Петрович родился 20 сентября (1 октября) 1754 года в Петербурге, в Летнем дворце Елизаветы Петровны (впоследствии этот дворец по приказу Павла был снесён, а на его месте выстроен Михайловский замок, в котором Павел был убит 12 (24) марта 1801 года). При родах присутствовали императрица Елизавета Петровна, великий князь Пётр Федорович (отец Павла) и братья Шуваловы. По случаю рождения продолжателя династии императрица Елизавета издала манифест, это событие нашло отражение в одах, написанных стихотворцами того времени.
Из-за политической борьбы Павел был по сути лишён любви близких ему людей. Императрица Елизавета Петровна приказала окружить его целым штатом нянек и лучшими, по её представлениям, учителями, а мать и отец были фактически отстранены от воспитания своего ребёнка. Имя Павел при крещении было дано ему по велению императрицы.
Несмотря на несомненное внешнее сходство Павла с отцом (и типичный для севера Германии Y-гаплотип потомков Николая I), впоследствии при дворе упорно ходили слухи, что ребёнок был зачат Екатериной от своего первого фаворита, Сергея Салтыкова, знаменитого в своё время красавца. Слухи подпитывало то обстоятельство, что Павел появился на свет через десять лет брака Петра и Екатерины, когда многие уверились в бесплодности этого союза (свет на 10-летнюю бездетность брака Екатерина проливает в своих мемуарах, в которых намекает, что до хирургической операции её муж страдал от фимоза).
Первым воспитателем Павла стал близкий к Шуваловым дипломат Ф. Д. Бехтеев, одержимый духом уставов, чётких приказаний и военной дисциплиной, сравнимой с муштрой. Он печатал небольшую газету, в которой рассказывал обо всех, даже самых незначительных поступках мальчика.
В 1760 году Елизавета Петровна заменила главного наставника, предписав основные параметры обучения в своей инструкции[2]. Им стал по её выбору Никита Иванович Панин. Это был 42-летний человек, обладавший обширными познаниями и разделявший идеи Просвещения. Во время дипломатической службы в Швеции и Дании он вступил в тесные контакты с масонами и не исключал возможность введения в России конституционной монархии по шведскому образцу.
Никита Панин обозначил весьма обширный круг тем и предметов, в которых, по его мнению, должен был разбираться цесаревич[3]. Возможно, именно в соответствии с его рекомендациями был назначен ряд «учителей-предметников». Среди них были митрополит Платон (Закон Божий), С. А. Порошин (естественная история), Гранже (танцы), Дж. Миллико (музыка) и др. Начавшись ещё во времена Елизаветы Петровны, занятия не прекращались ни в краткое правление Петра III, ни при Екатерине II.
На атмосферу воспитания Павла Петровича существенное влияние оказывало его окружение. Среди гостей, посещавших царевича, был целый ряд образованных людей того времени, например, писатель и композитор Григорий Теплов. Напротив, общение со сверстниками было достаточно ограничено. До личных контактов с Павлом допускались лишь дети лучших фамилий (Куракины, Строгановы). Особенно близок к нему был князь Александр Куракин. Один из младших наставников Павла, Семён Андреевич Порошин[4], вёл дневник (1764—1765 гг.), ставший впоследствии ценным историческим источником по истории двора и для изучения личности цесаревича[5].
Екатерина приобрела для сына обширную библиотеку академика Корфа. Наследника учили истории, географии, арифметике, Закону Божию, астрономии, иностранным языкам (французскому, немецкому, латинскому, итальянскому), русскому языку, рисованию, фехтованию, танцам. В программе обучения не было ничего, имеющего отношения к военному делу, что не помешало Павлу им увлечься. Его знакомили с трудами просветителей: Вольтера, Дидро, Монтескье. К учёбе у Павла были неплохие способности, у него было развито воображение, в то же время он был неусидчив и нетерпелив, хотя и любил книги. Владел латынью, французским и немецким языками, любил математику, танцы, воинские упражнения. В целом образование цесаревича было лучшим, какое можно было получить в то время.
Уже в юные годы Павла стала занимать идея рыцарства. 23 февраля 1765 года Порошин записал: «Читал я Его Высочеству Вертотову историю об ордене мальтийских кавалеров. Изволил он, потом, забавляться и, привязав к кавалерии своей флаг адмиральский, представлять себя кавалером Мальтийским»[6].
В 1773 году Павел женился на Вильгельмине Гессен-Дармштадтской, которая изменяла ему с графом Андреем Разумовским и через два с половиной года умерла при родах. В том же году Павлу подобрали новую супругу — Софию-Доротею Вюртембергскую, которая после перехода в православие стала именоваться Марией Фёдоровной. Фридрих Великий самолично устроил встречу Павла с будущей женой в Берлине. Павел (которого за глаза называли «самый некрасивый человек империи») был пленён статной блондинкой с приятным лицом; на другой день он писал матери[7]:
Я нашёл свою невесту такову, какову только желать мысленно себе мог: недурна собою, велика, стройна, застенчива, отвечает умно и расторопно. Что же касается до сердца ея, то имеет она его весьма чувствительное и нежное. Весьма проста в обращении, любит быть дома и упражняться чтением или музыкою.
Традиционным этапом, обыкновенно завершающим образование в Европе XVIII века, было заграничное путешествие. Подобный же вояж был предпринят в 1782 г. молодым тогда цесаревичем вместе с супругой. Путешествовали они инкогнито под именами графа и графини Северных (дю Нор)[8], посетили Италию, где удостоились аудиенции папы римского, и Францию, где большое впечатление на них произвела усадьба принца Конде. Две недели супруги провели у родителей Марии Фёдоровны в сельском имении под Монбельяром. Путешествие цесаревича продолжалось 428 дней; проехал он 13 115 верст[9].
Всё время обострявшиеся взаимоотношения Павла с матерью привели к тому, что после смерти Григория Орлова в 1783 году принадлежавшее покойному Гатчинское имение было передано в полное распоряжение наследника престола. Уехав из столицы в Гатчину, Павел завёл обычаи, резко отличные от петербургских. Помимо Гатчины, ему принадлежала Павловская усадьба близ Царского Села и дача на Каменном острове.
[Павел] получал 175000 рублей в год для себя лично и 75000 для своей жены, не считая денег, отпускаемых на штат его двора. Таким образом, с материальной стороны он был обставлен очень прилично. Если, несмотря на это, он постоянно отчаянно нуждался в деньгах и, чтобы раздобыть их, прибегал даже к таким постыдным средствам, как соглашение с поставщиками императрицы, то это объяснялось тем, что управляющий нагло обворовывал его, бедные родственники Марии Фёдоровны его обирали, и сам он разорялся на бесполезные постройки и тратил безумные деньги на свою дорогую и смешную игрушку, — гатчинскую армию.
Гатчинские войска принято характеризовать отрицательно — как грубых солдафонов, обученных лишь фрунту и шагистике. Сохранившиеся планы учений опровергают этот растиражированный стереотип. С 1793 по 1796 годы на учениях гатчинские войска под командованием цесаревича отрабатывали приёмы залпового огня и штыкового боя. Отрабатывалось взаимодействие различных родов войск при форсировании водных преград, проведении наступления и отступления, а также отражении морского десанта противника при его высадке на берег. Проводились передвижения войск в ночное время. Большое значение придавалось действиям артиллерии. Для гатчинской артиллерии в 1795—1796 годах проводились специально отдельные учения. Полученный опыт лег в основу военных преобразований и реформ Павла. Несмотря на малочисленность, к 1796 году гатчинские войска были одним из наиболее дисциплинированных и хорошо обученных подразделений русской армии.
Сразу после рождения Павел был отселён от матери. Его мать Екатерина могла видеть его очень редко и только с разрешения императрицы. Когда Павлу было восемь лет, его мать, опираясь на гвардию, осуществила переворот, в ходе которого отец Павла при не вполне выясненных обстоятельствах умер.
При вступлении на престол Екатерины войска присягали не только ей самой, но и Павлу Петровичу. Есть сведения, что в преддверии венчания на царство Екатерина дала письменное обязательство о передаче короны Павлу по достижении совершеннолетия, впоследствии уничтоженное ею. В действительности она не собиралась поступаться полнотой своей власти и делиться ею ни в 1762 году, ни позже, когда Павел повзрослел. Все недовольные Екатериной и её правлением в такой ситуации возлагали свои надежды на Павла как на единственного наследника престола.
И действительно, имя Павла Петровича использовалось бунтовщиками и недовольными правлением Екатерины. Емельян Пугачёв часто упоминал его имя. В рядах мятежников были замечены голштинские знамёна. Пугачёв говорил, что после победы над правительством Екатерины «царствовать не желает и хлопочет только в пользу Павла Петровича». У него был портрет Павла. К этому портрету самозванец часто обращался при произношении тостов. В 1771 году восставшие ссыльные на Камчатке во главе с Бенёвским присягнули Павлу как императору. Во время чумного бунта в Москве также упоминали имя цесаревича Павла.
Павел воспитывался как наследник престола, но чем старше он становился, тем дальше его держали от государственных дел. Просвещённая императрица и её сын стали друг другу совершенно чужими людьми. Для Екатерины цесаревич был нежеланным сыном, рождённым от нелюбимого ею человека в угоду политике и государственным интересам, мало походившим внешне и по своим взглядам, предпочтениям, на свою мать. Екатерину не могло не раздражать это. Она называла войска Павла в Гатчине «батюшкиным войском» и не препятствовала распространению неприятных для сына слухов (если не распространяла их сама): о неуравновешенности и жестокости Павла; о том, что вовсе не Пётр III был его отцом, а её любовник Салтыков; что он вовсе ей не сын, что по приказу Елизаветы ей подложили другого ребёнка.
Екатерина намеренно ничем не ознаменовала наступившее совершеннолетие сына. Павел сам не мог жаловать должности, награды, чины. Люди, пользовавшиеся расположением Павла, часто попадали в немилость и опалу при дворе. Разрыв между Павлом и Екатериной наступил в мае 1783 года. Тогда мать впервые пригласила сына для обсуждения внешнеполитических проблем (польский вопрос и присоединение Крыма). Нельзя исключать, что при этом произошёл откровенный обмен мнениями, который выявил полную противоположность взглядов.
После рождения у Павла старшего сына, наречённого Александром, Екатерина рассматривала возможность передачи престола любимому внуку в обход нелюбимого сына. Опасения Павла в таком развитии событий укрепляла ранняя женитьба Александра, после которой по традиции монарх считался совершеннолетним. Из письма Екатерины от 14 августа 1792 года своему корреспонденту барону Гримму: «Сперва мой Александр женится, а там со временем и будет коронован со всевозможными церемониями, торжествами и народными празднествами». Торжества по случаю брака своего сына Павел демонстративно проигнорировал[11].
Накануне смерти Екатерины придворные ждали обнародования манифеста об отстранении Павла, заключении его в эстляндском замке Лоде и провозглашении наследником Александра[12]. Распространено мнение, что пока Павел ждал ареста, манифест (завещание) Екатерины самолично уничтожил кабинет-секретарь А. А. Безбородко, что позволило ему получить при новом императоре высший чин канцлера[13][14].
Император Павел I вступил на престол 6 ноября 1796 года в возрасте 42 лет. 5 апреля 1797 года, в первый день Пасхи, состоялась коронация нового императора. Это было первое в истории Российской империи совместное коронование императора и императрицы. После вступления на престол Павел решительно приступил к ломке порядков, заведённых матерью. У современников осталось впечатление, что многие решения принимались «назло» её памяти. Питая глубокое отвращение к революционным идеям, Павел, к примеру, вернул свободу радикалам Радищеву, Новикову и Костюшко, а последнему даже разрешил выехать в Америку.
Одновременно с погребением Екатерины прах Петра III был перенесён в императорскую усыпальницу — Петропавловский собор. На похоронной церемонии регалии несли Алексей Орлов и другие участники цареубийства, а Павел собственноручно произвёл обряд коронования родительских останков. Страхом перед новым дворцовым переворотом были обусловлены меры по ослаблению позиций дворянства в целом и гвардии в частности.
В день коронации Павел I публично прочёл принятый новый закон о престолонаследии, который подвёл черту под столетием дворцовых переворотов и женского правления в России. Отныне женщины фактически были отстранены от наследования российского престола. Впервые были установлены правила регентства.
Павел успел провести ряд преобразований, направленных на дальнейшую централизацию государственной власти. В частности, изменились функции Сената, были восстановлены некоторые коллегии, упраздненные Екатериной II[15]. В 1798 году вышел указ о создании департамента водных коммуникаций. 4 декабря 1796 года учреждено Государственное казначейство и должность государственного казначея. Утверждённым в сентябре 1800 года «Постановлением о коммерц-коллегии» купечеству было дано право выбрать 13 из 23 её членов из своей среды[16].
18 марта 1797 года был издан Манифест о свободе вероисповедания в Польше для католиков и православных. 29 ноября 1796 года объявлена амнистия сосланным полякам, участвовавшим в восстании Костюшко. 12 марта 1798 года Павел издал указ, разрешающий строительство старообрядческих храмов во всех епархиях российского государства. В 1800 году окончательно было утверждено положение о единоверческих церквях. С тех пор старообрядцы особо чтут память Павла I.
Панически опасаясь заразительности примера Великой французской революции, Павел в 1800 году запретил ввоз иностранных книг и отправку юношей за границу для получения образования. Только на Рижской таможне было конфисковано 552 тома, предназначенных для ввоза в Россию. В немилость попали Гёте, Шиллер, Кант, Свифт и другие выдающиеся авторы. Все частные («вольные») типографии в стране были закрыты. Павел не одобрял французский покрой платья и слова, которые напоминали ему о революционной Франции. В то же время он дал приют в своих владениях высокопоставленным французам-эмигрантам, включая будущего Людовика XVIII, в распоряжение которого был выделен весь Митавский дворец, и последнего принца Конде, который должен был водвориться в Гатчинском приорате.
Павла I можно считать основателем служебного собаководства в России — кинологии. Он приказал Экспедиции государственного хозяйства (указом от 12 августа 1797 года) закупить в Испании мериносных овец и собак испанской породы для охраны домашнего скота[17].
В мемуарах и книгах по истории часто упоминают десятках и тысячах сосланных в Сибирь в павловское время. На самом деле в документах число сосланных не превышает десяти человек. Эти люди были сосланы за воинские и уголовные преступления: взятки, воровство в особо крупных размерах и прочие. Многие из служащих, сосланных Павлом в деревню, через несколько месяцев были возвращены им в столицу, и притом с повышением в чине.
Укрепление дисциплины при Павле I коснулось различных сторон общественной жизни, но в первую очередь армии. Одним из первых своих указов Павел утвердил новые воинские уставы, затем пересмотрел петровский морской устав, ограничил срок службы рекрутов 25 годами. Вместо рациональной «потёмкинской» военной формы, отменившей парики и букли, Павел ввёл обмундирование войск, полностью заимствованное с прусских образцов. В новой форме было полезное нововведение — шинели, которые сменили в 1797 году прежние епанчи и спасли множество русских солдат. За пределами Петербурга было развёрнуто строительство казарм. В армии появились принципиально новые подразделения — инженерное, фельдъегерское, картографическое.
Огромное влияние уделялось внешней стороне военного дела (муштра и фрунт). За малейшие промахи офицеров ожидало разжалование, что создавало нервную обстановку в офицерской среде. Под запрет попали политические кружки среди офицеров. В то же время солдатам разрешили жаловаться на злоупотребления командиров и наказывали их не так часто, как раньше. Впервые в Европе были введены наградные знаки для рядовых.
На заре правления Павла основным направлением внешней политики виделась борьба с революционной Францией. В 1798 году Россия вступила в антифранцузскую коалицию c Великобританией, Австрией, Турцией, Королевством Обеих Сицилий. По настоянию союзников главнокомандующим русскими войсками был назначен опальный А. В. Суворов. В его ведение также передавались и австрийские войска.
Под руководством Суворова Северная Италия была освобождена от французского господства. В сентябре 1799 года русская армия совершила знаменитый переход через Альпы. Однако уже в октябре того же года Россия разорвала союз с Австрией из-за невыполнения австрийцами союзнических обязательств, а русские войска были отозваны из Европы. Совместная англо-русская экспедиция в Нидерланды обернулась неудачей, в которой Павел винил английских союзников[18].
В 1799 году первый консул Наполеон Бонапарт сосредоточил в своих руках всю полноту власти, после чего стал искать союзников во внешней политике. Угроза общеевропейской революции миновала, и возникли предпосылки для сближения с Россией. Cосредоточение мировой торговли в руках англичан вызывало раздражение во многих морских державах. Тогда появился замысел коалиции объединённых флотов Франции, России, Дании и Швеции, осуществление которого могло бы нанести ощутимый удар по господству англичан на море.
Решающим фактором стал захват 5 сентября 1800 года британским флотом стратегически расположенного острова Мальта, который Павел I в качестве великого магистра Мальтийского ордена считал подчинённой территорией и потенциальной средиземноморской базой для русского флота. Это было воспринято Павлом как личное оскорбление. В качестве ответной меры 22 ноября 1800 Павел I издал указ о наложении секвестра на все английские суда во всех российских портах (их насчитывалось до 300), а также о приостановлении платежа всем английским купцам впредь до расчета их по долговым обязательствам в России, с запретом продажи английских товаров в империи. Дипломатические отношения между странами были прерваны[19]. Подобно тому, как его отец из-за частного династического интереса в Голштинии едва не вовлёк Россию в войну с Данией, так и Павел, заботясь об интересах мальтийских рыцарей, поставил Россию на грань войны с Британией, сильнейшей морской державой того времени.
Союзный договор между Россией, Пруссией, Швецией и Данией был оформлен 4—6 декабря 1800 года. В отношении Англии была провозглашена политика вооружённого нейтралитета. Британское правительство дало разрешение своему флоту захватывать суда, принадлежащие странам враждебной коалиции. В ответ на эти действия Дания заняла Гамбург, а Пруссия — Ганновер[20]. Союзная коалиция наложила эмбарго на экспорт товаров в Англию, и в первую очередь зерна, в надежде на то, что недостаток хлеба поставит англичан на колени. Многие европейские порты были закрыты для британских судов.
Началась подготовка к заключению военно-стратегического союза с Бонапартом. Незадолго перед убийством Павел совместно с Наполеоном стал готовить военный поход на Индию, чтобы «тревожить» английские владения. Одновременно с этим он послал в Среднюю Азию войско Донское (22 500 человек), в задачу которого входило завоевание Хивы и Бухары. Столь грандиозное предприятие не было мало-мальски подготовлено, Павел и сам признавался, что у него нет карт Средней Азии, и в то же время требовал от атамана Василия Орлова[21]:
Помните, что вам дело до англичан только, и мир со всеми теми, кто не будет им помогать; и так, проходя их, уверяйте о дружбе России и идите от Инда на Гангес, и там на англичан. Мимоходом утвердите Бухарию, чтоб китайцам не досталась. В Хиве высвободите столько то тысяч наших пленных подданных. Если бы нужна была пехота, то вслед за вами, а не инако будет можно. Но лучше кабы вы то одни собою сделали.
В исторической литературе вторжение в Среднюю Азию расценивается как авантюра: «Абсолютно понятно, что всё делалось экспромтом, без какой-то предварительной, серьезной подготовки, по-дилетантски и откровенно легкомысленно»[21]. Отряд был отозван из астраханских степей сразу после гибели Павла — точно так же, как после смерти Екатерины её преемник первым делом отозвал в Россию армию под командованием Валериана Зубова, которая шла покорять Персию.
После того, как летом 1798 года Мальта без боя сдалась французам, Мальтийский орден остался без великого магистра и без места. За помощью рыцари ордена обратились к российскому императору Павлу I, который, разделяя рыцарские идеалы чести и славы, годом ранее объявил себя защитником древнейшего духовного ордена.
Павел I был избран великим магистром Мальтийского ордена 16 декабря 1798 года, в связи с чем к его императорскому титулу были добавлены слова «… и Великий магистр ордена св. Иоанна Иерусалимского». В России был учрежден орден Святого Иоанна Иерусалимского. Российский орден Святого Иоанна Иерусалимского и Мальтийский орден были частично интегрированы. На российском гербе появилось изображение Мальтийского креста[22].
Три древние реликвии госпитальеров — частица древа Креста Господня, Филермская икона Божией Матери и десница св. Иоанна Крестителя — были доставлены в Гатчину и 12 октября 1799 года торжественно внесены в церковь Гатчинского дворца. 9 декабря того же года святыни перевезли из Гатчины в Петербург, где их поместили в придворной церкви Спаса Нерукотворного в Зимнем дворце. В память об этом событии в 1800 году Священный Синод установил 12 (25) октября праздник в честь «перенесения из Мальты в Гатчину части древа Животворящего Креста Господня, Филермской иконы Божией Матери и десной руки святого Иоанна Крестителя».
Для рыцарей в Гатчине был построен Приоратский дворец, кроме того, в их распоряжение был передан Воронцовский дворец, при котором была устроена Мальтийская капелла. Император издал указ о принятии острова Мальта под защиту России. В календаре Академии наук, по указанию императора, остров Мальта должен был быть обозначен «Губернией Российской империи». Павел I хотел сделать звание гроссмейстера наследственным, а Мальту присоединить к России. На острове император планировал создать военно-морскую базу для обеспечения интересов Российской империи в Средиземном море и на юге Европы.
После убийства Павла вступивший на престол Александр I нормализовал отношения с Британской империей и отказался от титула гроссмейстера. В 1801 году по указанию Александра I с герба был убран мальтийский крест. В 1810 году был подписан указ о прекращении в России награждения орденом св. Иоанна Иерусалимского.
Материальным воплощением напряжённых отношений Павла с матерью стала т. н. война дворцов с замками. Рыцарские устремления наследника приводили к милитаризации быта «молодого двора». Не отступая от основных принципов классицизма, Павел особенно ценил фортификационные элементы наподобие башенок и рва с разводным мостом, которые напоминали ему о средневековых замках. В этой стилистике были выдержаны не только монументальные Гатчинский и Михайловский замки, но и более камерные, «потешные» замки, выстроенные по заказу Павла, — Приоратский и Мариентальский.
По случаю рождения старшего внука Екатерина подарила своему наследнику Павловскую мызу, где был со временем выстроен Павловский дворец в палладианском стиле, который предпочитала сама императрица. В столице для пребывания молодого двора был возведён Каменноостровский дворец, где, впрочем, Павел бывал сравнительно редко. Основным выразителем его архитектурных вкусов стал итальянец Винченцо Бренна, предшественник романтического направления в классицизме. По заказу наследника он привнёс в облик Павловской резиденции военные акценты — спроектировал «игрушечную» крепость Мариенталь и насытил военными мотивами залы главного дворца.
После смерти матери император Павел распорядился снести здания, напоминавшие ему о последних годах её правления, о нестерпимом для него времени засилья братьев Зубовых. Жертвами пали некоторые павильоны Царского Села (например, беседка на Розовом поле) и Пеллинский дворец на берегу Невы — крупнейший дворцово-парковый ансамбль России XVIII века (всего 25 зданий)[23]. Екатерининский дворец в Лефортове, Английский дворец в Петергофе и Таврический дворец в столице по приказу Павла были переоборудованы в казармы. Здания екатерининской эпохи сносили даже в губернских городах (например, был снесён дворец наместника Мельгунова на главной площади Ярославля).
Из страха перед дворцовым переворотом — подобным тому, что свёл в могилу его отца, — Павел принял решение уединиться в замке, отделённом от города рвом. Начались работы по возведению Михайловского замка. Перед входом в резиденцию был установлен памятник Петру I с надписью «Прадеду — правнук». Павел гордился происхождением от Петра Великого и всячески стремился его подчеркнуть. В новой резиденции Павел прожил всего несколько месяцев, предшествовавших цареубийству. В это время он распорядился начать в столице новое масштабное строительство — Казанского собора на Невском проспекте. После смерти Павла работавшие на него иностранные архитекторы (Бренна, Виолье, Росси) лишились заказов и покинули Россию.
Вопреки распространённому представлению о том, что в правление Павла всё делалось по его личной прихоти, император был последователен в «приобщении российского дворянства к рыцарской этике и её атрибутам»[24]. Именно в его правление был составлен и утверждён Общий гербовник. Он любил «возрождать» угасшие дворянские роды и придумывать своим приближённым сложные фамилии (Ромодановские-Лодыженские, Белосельские-Белозерские, Аргутинские-Долгоруковы, Мусины-Юрьевы). При нём началась раздача княжеских титулов, прежде почти не практиковавшаяся[25], 26 человек стали графами. Н. М. Карамзин сетовал, что «в царствование Павла чины и ленты упали в достоинстве»[26].
Помимо друзей детства, братьев Куракиных, в ближний круг Павла входили его любимец Иван Кутайсов (пленный турок, личный брадобрей и камердинер), неизменно сопровождавший его во всех путешествиях Сергей Плещеев, гатчинский комендант и «мастер муштры» Алексей Аракчеев, адмирал Григорий Кушелев, секретари Обольянинов и Донауров. Некоторые из фаворитов (как, например, Фёдор Ростопчин) за время короткого правления Павла несколько раз успели побывать в опале. Император любил устраивать семейную жизнь приближённых. К примеру, именно он настоял на катастрофическом браке П. И. Багратиона с последней графиней Скавронской; их венчали прямо в Гатчинском дворце[27].
Первой женщиной Павла принято считать фрейлину Софью Ушакову, которая родила от него сына Семёна. После брака его внимание привлекла своим живым умом и подвижным весёлым характером Екатерина Нелидова, «некрасивая маленькая брюнетка»[28]. Её искренние и благородные суждения отвечали рыцарским устремлениям Павла в большей степени, чем «немецкая аккуратность и методичность» его жены, домовитой хозяйки Павловска. Со временем Нелидова, совершенно овладев умом и сердцем наследника, научилась им управлять. Она заявляла, что «сам Бог предназначил её» охранять Павла и руководить им для общего блага. Связь их была скорее нравственная, чем плотская; в сохранившейся переписке преобладают религиозно-мистические мотивы[28]. Когда Мария Фёдоровна осознала истинный характер этой связи, то заключила с фавориткой «настоящий дружественный союз для блага любимого обеими человека»[28].
Кутайсов, Ростопчин и другие недоброжелатели императрицы в 1798 году убедили Павла, что он всецело находится под опекой супруги и её камер-фрейлины, царствующих его именем, и устроили замену Нелидовой новой возлюбленной — Анной Лопухиной[28]. Ближайшая подруга Нелидовой, графиня Н. А. Буксгевден, была выслана в замок Лоде, куда за ней последовала и сама отвергнутая фаворитка.
Лопухина несколько тяготилась своим положением при дворе и тем в особенности, как оно выставлялось напоказ: её именем назывались корабли («Благодать» — русский перевод имени Анна); её же имя красовалось на знаменах гвардии; она стала первой женщиной, получившей Мальтийский орден. Н. К. Шильдер считал их отношения чисто платоническими: как и любому рыцарю, Павлу нужна была дама сердца, которой он мог бы поклоняться. Тем не менее в Михайловском замке спальню императора с покоями Лопухиной (равно как и Кутайсова) соединяла особая лестница.
Женщины Павла I | ||
---|---|---|
Супруги | Наталья Алексеевна • Мария Фёдоровна | |
Официальные фаворитки |
||
Прочие, в т. ч. приписываемые |
Софья Ушакова • Монахиня Павла • Глафира Алымова • Ольга Жеребцова • Мадам Шевалье | |
Внебрачные дети | Семён Великий • Марфа Мусина-Юрьева • Иван Инзов (?) |
Вопреки сложившейся точке зрения, в эпоху Павла I был не один, а несколько заговоров против императора. За время правления Павла зафиксировано три случая тревоги в войсках. Дважды это произошло во время пребывания императора в Павловске, один раз — в Зимнем дворце. После коронации императора Павла I в Смоленске возникла тайная организация (Канальский цех). Целью лиц, входивших в неё, было убийство Павла. Заговор был раскрыт. Участники были сосланы в ссылку или на каторгу. Материалы о расследовании заговора Павел приказал уничтожить.
Заговор высокопоставленных сановников сложился в 1800 году. Павел I был убит офицерами в Михайловском замке в собственной опочивальне в ночь на 12 марта 1801 года. В заговоре участвовали де Рибас, вице-канцлер Н. П. Панин, командир Изюмского легкоконного полка Л. Л. Беннигсен, граф Николай Зубов, командиры гвардейских полков: Семеновского — Л. И. Депрерадович, Кавалергардского — Ф. П. Уваров, Преображенского — П. А. Талызин. Поддерживал недовольных и английский посол Уитворт, состоявший в любовной связи с Ольгой Жеребцовой (сестрой опальных братьев Зубовых), в доме которой собирались заговорщики. Считается, что заговор субсидировало английское правительство, пытавшееся таким образом избежать войны с Россией за Мальту[29]. Душой и организатором заговора стал П. А. Пален — петербургский генерал-губернатор и глава тайной полиции.
Известие о смерти Павла вызвало с трудом сдерживаемое ликование на улицах обеих столиц. «Умолк рёв Норда сиповатый, Закрылся грозный, страшный взгляд», — писал в те дни Державин. По воспоминаниям Вигеля, генералы, доставившие весть в Москву на Вербной неделе, «всех встречающихся как будто взорами поздравляли и приветствовали»:
Это одно из тех воспоминаний, которых время никогда истребить не может: немая, всеобщая радость, освещаемая ярким весенним солнцем. Возвратившись домой, я никак не мог добиться толку: знакомые беспрестанно приезжали и уезжали, все говорили в одно время, все обнимались, как в день Светлого воскресенья; ни слова о покойном, чтобы и минутно не помрачить сердечного веселия, которое горело во всех глазах; ни слова о прошедшем, все о настоящем и будущем. Сей день, столь вожделенный для всех, казался вестовщикам и вестовщицам особенно благополучным: везде принимали их с отверстыми объятиями.— Записки Ф. Вигеля
Официальной причиной гибели Павла I был объявлен апоплексический удар. Хотя причастность сыновей к заговору не была доказана, изучение правления Павла Петровича в первой половине XIX века не поощрялось. Компрометирующие заговорщиков материалы были уничтожены[30]. «У нас нет даже краткого, фактического обозрения павловского периода русской истории: анекдот в этом случае оттеснил историю» — сетовал в начале XX века историк С. В. Шумигорский. Обстоятельства гибели императора, впрочем, не представляли большой тайны; сцену убийства в Михайловском замке запечатлел Пушкин в юношеской оде «Вольность».
Восприятие Павла потомками весьма неоднозначно. В дореволюционной, а потом и советской историографии выпячивались такие стороны его правления, как мелочная до абсурда регламентация быта подданных и репрессии против дворян за самые незначительные оплошности. За ним закрепилась репутация самодура, тирана и деспота[31]. В оде «Вольность» Пушкин называет его «увенчанным злодеем».
С другой стороны, предпринимались попытки (особенно во второй половине XX века) подчеркнуть его рыцарственность и обострённое чувство справедливости («романтик на троне», «Русский Гамлет»), которое выражалось в равном неприятии придворного лицемерия екатерининской эпохи и кровожадного якобинства. Есть сведения, что накануне Февральской революции православная церковь готовила материалы для канонизации Павла[32]. В начале 2000-х годов даже раздавались голоса за канонизацию Павла[33].
Об императоре Павле немало легенд и слухов. Хорошо известна расхожая в питерских кругах легенда о мистической помощи императора Павла всем тем, кто обращается к нему с просьбой на его могиле. Особенно часто к такому способу прибегают студенты. С именем Павла немало и других легенд: в частности, есть легенда о ларце Павла, в котором, по преданию, хранилось послание императору Николаю II с предсказанием его смерти в 1918 г. Есть легенда о том, что в 1801 г. Павел видел призрака Петра I, который предсказал ему скорую смерть, которую и сам Павел предчувствовал. Он видел странные сны, на стенах его спальни проступала кровь. А после последнего своего ужина он ушел, ни с кем не простившись, со словами: "Чему быть - того не миновать"[34]. А одна из легенд об императоре Павле нашла свое отражение в рассказе Н.С. Лескова "Привидение в инженерном замке".
В современных исследованиях, посвящённых изучению механизма формирования исторической памяти российского общества, подчеркивается, что Павел I не вписан ни в один идеологически стройный образ русской истории[35].
Павел I был дважды женат:
Внебрачные дети:
российские:
иностранные:
На территории Российской империи Императору Павлу I было установлено не менее шести памятников:
Павел I в Викицитатнике? | |
Павел I в Викитеке? | |
Царствование Павла I (1797 — 1801) | |
---|---|
Внутренняя политика/реформы | Акт о престолонаследии (1797) • Манифест о трёхдневной барщине (1797) • Реализация Манифеста о трёхдневной барщине (1797—1861) • Военные реформы Павла I • |
Внешняя политика | Первая (1791-1797) и Вторая (1798-1802) Антифранцузские коалиции • Средиземноморский поход Ушакова (1798-1800) • Итальянский поход Суворова (1799) • Швейцарский поход Суворова (1799) • Голландская экспедиция (1799) • Российско-американская компания (1799-1867) • Второй Вооружённый нейтралитет (1800-1801) • Индийский поход (1801) • |
События | Убийство Павла I (1801) • |
Императоры и царствующие императрицы России | ||
---|---|---|
Пётр I Алексеевич | Екатерина I Алексеевна | Пётр II Алексеевич | Анна Иоанновна | Иван VI Антонович | Елизавета Петровна | Пётр III Фёдорович | Екатерина II Алексеевна | Павел I Петрович | Александр I Павлович | Николай I Павлович | Александр II Николаевич | Александр III Александрович | Николай II Александрович |
Императоры всероссийские и их семьи | ||
---|---|---|
Пётр III | супруга: Екатерина II * дети: Павел I | |
Павел I | 1-я супруга: Наталья Алексеевна (Гессенская) 2-я супруга: Мария Фёдоровна (Вюртембергская) * дети: Александр I • Константин • Александра • Екатерина • Елена • Мария • Ольга • Анна • Николай I • Михаил |
|
Александр I | супруга: Елизавета Алексеевна (Баденская) | |
Николай I | супруга: Александра Фёдоровна (Прусская) * дети: Александр II • Мария • Ольга • Александра • Константин • Николай • Михаил | |
Александр II | 1-я супруга: Мария Александровна (Гессенская) * дети: Александра • Николай • Александр III • Мария • Владимир • Алексей • Сергей • Павел 2-я супруга: Екатерина Михайловна (Долгорукова) * дети: Георгий • Ольга • Борис • Екатерина |
|
Александр III | супруга: Мария Фёдоровна (Датская) * дети: Николай II • Александр • Георгий • Ксения • Михаил • Ольга | |
Николай II | супруга: Александра Фёдоровна (Гессенская) * дети: Ольга • Татьяна • Мария • Анастасия • Алексей |
Генерал-адмиралы России | ||
---|---|---|
|
Павел I Петрович.